Ян Непомнящий: Цели становятся более амбициозными
Победитель турнира претендентов ответил на вопросы Этери Кублашвили
– Ян, поздравляю с победой!
– Спасибо.
– Удалось ли уже «выдохнуть», или пока еще мыслями ты в турнире?
– Удалось, но, конечно, не могу сказать, что рвусь в бой прямо завтра-послезавтра. Думаю, какое-то время надо еще дозировать шахматы. Следующий турнир по плану у меня – рапид в Загребе, этап серии Grand Chess Tour. Надеюсь, что более-менее восстановлюсь к его началу.
– С каким настроем ты выходил на турнир претендентов? Где и как готовился? Как адаптировался?
– Даже не знаю, с чего начать. Что касается настроя, то, как и два года назад, я не считал себя фаворитом, что логично, поскольку это, конечно, очень сильный турнир. Какие-то участники более опытные и стабильные, какие-то менее. Прежде всего, очень сложно было понять собственную форму, поскольку в «классику» я практически не играл после матча. Был турнир в Бухаресте, но он в большей степени разминочный, там нужно было почувствовать, что называется, ритм, как вообще играется. Это был один из этапов подготовки, и сложился он далеко не выдающимся образом. Было не очень приятно, но, по крайней мере, трагедии я из этого не делал.
Плавно переходя к подготовке, могу сказать, что всю зиму с нового года и начало весны я больше концентрировался на здоровье, на восстановлении, поэтому сесть за подготовку сильно загодя не получилось. Мы потихоньку начали работать со второй половины марта. Понятно, что к матчу был подготовлен колоссальный объем наработок, и основной материал остался прежним. В апреле мы провели небольшой сбор в Подмосковье, потом был Бухарест, а прямо из Румынии, во избежание логистических сложностей, мы с Ильдаром Хайруллиным сразу полетели в Испанию. Там мы сначала какое-то время отдыхали, а потом к нам присоединились на сборе Никита Витюгов и Петер Леко, который прервал свою двухлетнюю изоляцию. Насколько я понимаю, он никуда особо из родного города не уезжал с начала пандемии, так что очень приятно было увидеть его вживую.
Сбор проходил в более-менее лайт-режиме. Конечно, это были не совсем каникулы, но по сравнению с подготовкой к матчу режим был, конечно, крайне щадящий, во всяком случае, для меня. И да, Никита очень удачно вернулся в команду – он работал при подготовке ко второму кругу турнира претендентов…
– А на матче он не работал?
– Да, на матче он как-то соскочил и сейчас, скажем так, триумфально вернулся.
– В интервью сразу после победы в турнире ты сказал, что один из выводов после матча был сделан о том, что нужно сохранять баланс между отдыхом и работой, а тогда ты работал слишком много, поэтому вышел на матч уставшим. Здесь уже удалось применить этот принцип?
– Получается так. По крайней мере, насколько сейчас помнится, на матч я выходил в каком-то странном состоянии, когда уже было тяжело смотреть на шахматы. Объективно тайминг, расписание игры, работы, теоретической подготовки и практической части – все было в высокой степени неудачным перед Дубаем. И во многом я за это поплатился. Мне удалось извлечь немало уроков, но основной состоял в том, что очень важно не устать еще до начала турнира.
– Итак, фаворитом перед началом турнира ты себя не считал, и различные эксперты тоже отдавали предпочтение Дину или Каруане. На профессиональных ресурсах были разные скептические отзывы о тебе. Читал ли ты до турнира какие-нибудь материалы в шахматных СМИ, где делались прогнозы?
– Нельзя сказать, что я подписан на все подобные обновления, но что-то попадалось на глаза. На самом деле, это даже к лучшему, когда нет дополнительного давления, ожиданий общественности, которые, возможно, делали турнир сложнее для некоторых других шахматистов.
– Но когда что-то подобное читаешь, тебя это не злит?
– В 99 процентах случаев я к этому отношусь как к какому-то замечательному юмористическому чтиву. Почти всегда это поднимает настроение, потому что чаще всего такая информация преподносится людьми, далеко не всегда погруженными в тему, на максимально серьезных щах. Действительно, эксперты не могут ошибаться: все так и есть (улыбается).
– Во время турнира казалось, что ты гораздо сильнее, стабильнее и цельнее, чем другие шахматисты. У самого было такое ощущение?
– Трудно сказать, потому что по ходу турнира было несколько очень сложных партий, которые могли закончиться хуже, чем закончились. Я думаю, что очень важным был первый отрезок, поскольку в целом Бухарест, хоть и был тренировочным, оставил меня в некоторых сомнениях насчет формы. Мне казалось, что я там должен был набрать очка на два больше, а в итоге еще повезло, что в последнем туре не проиграл Раппорту.
Понятно, что всегда есть стартовый мандраж, а в таких соревнованиях, как турнир претендентов, он особенно велик, поэтому далеко не каждый раз удается войти в игру с первой партии. Мне не удалось. Первая партия, несмотря на то, что она закончилась позитивно, по качеству – не самый выдающийся образец. Она, конечно, интересная, оригинальная, но, наверное, за обе стороны можно было сыграть сильнее.
Вторая партия была довольно сложная. Фабиано применил, не буду говорить, что совсем мусорную, но крайне рискованную идею, при которой в главном варианте черные чудом отбиваются. По-моему, там идет форсаж: у белых – ладья, слон и пешка, у черных – ладья и две пешки на одном фланге, но поскольку поле превращения не того цвета (слон белопольный, а поле h8 черное), то получается ничья. В общем, это все крайне на любителя; понятно, он не ожидал, что я это буду изучать. Мы действительно до конца этот вариант не досмотрели, поскольку видно было, что черные так играть не захотят. Но надо отдать должное сопернику: после дебюта мне казалось, что я играл предприимчиво, он реагировал очень сильно, но почему-то ближе к контролю не решился на, как мне кажется, вполне очевидный ход 32…Rxb2. Другое дело, что потом нужно было найти довольно непростое тактическое обоснование, но в целом, может быть, он решил, что раз первую партию он выиграл, то ничья черными во второй – это нормально. А я и подавно был доволен: мне казалось, что я просто полностью переигран, и после этого ничья – хороший результат.
Потом была довольно спокойная ничья с Теймуром. Он, видимо, удивился моему выбору варианта в каталонском начале, и как-то очень быстро игра свернулась. По сути, в известном смысле получился выходной день. После этого я смотрю и вижу, что уже удержал две черных партии из семи (а это вообще не так плохо), пока ни одной не проиграл, поэтому уже со следующего отрезка заиграл гораздо увереннее. Но там тоже, разумеется, все прошло не без шероховатостей.
– А какой-то переломный момент можешь назвать? В конце, может быть, во второй половине?
– Думаю, очень важной была первая партия с Накамурой. Сейчас это звучит забавно, но тогда мы почему-то очень удивились его выбору хода 1.e4. Я решил немножко в дебюте свернуть и, слово за слово, получил совершенно нормальную позицию. Потом вспомнил какой-то похожий вариант, провел, мягко говоря, нелогичный маневр и получил на ровном месте почти безнадежно. Он потратил очень много времени и, по счастью, решил повторить ходы, чтобы приблизить контроль. Затем он немножко подвыпустил, ослабил хватку, и дальше у него уже остался лишь небольшой перевес. Видимо, он расстроился и дальше играть не захотел. Очень важно было миновать эти эмоциональные горки, up & down, когда партию накануне уверенно выиграл, потом черными не очень удачно выступил и проиграл, – это, конечно, не пошло бы на пользу.
Также, наверное, в седьмом туре с Раппортом как-то почувствовал, что прям ветер подул в паруса, поскольку я был бы очень рад этому непроизвольному выходному, который получился бы, повтори он ходы.
– Все удивились, если честно.
– Когда он начал так много думать… У меня есть теория, почему он решил продолжить борьбу, но пусть это останется теорией. На прошлом турнире я после шести туров тоже набрал «плюс три», но там была не очень удачная партия с Максимом, который ее как раз хорошо провел. Поэтому здесь был избран более надежный дебют: не вариант Винавера, а русская партия. Наверное, в этом заключалась принципиальная разница.
Итак, я выиграл партию у Раппорта и вышел в «плюс четыре». Конечно, это многовато для первого круга, но при этом Фабиано набрал «плюс три». Он в тот день выиграл у Раджабова, который избрал вариант 1.e4 c5 2.Nf3 a6 – это нечастый гость на высоком уровне, я бы сказал. Основные события в их партии развивались далеко за рамками дебюта, но тем не менее, когда человек играет берлинский вариант, а потом выходит в c5 и a6, это несколько неожиданно.
– Стала ли твоя подготовка к матчу существенным подспорьем перед турниром претендентов? Опять-таки, об этом многие говорили.
– Наверное. Мы провели очень большую работу, и, весьма вероятно, какая-то часть все-таки отпечаталась. Я стал лучше понимать, может быть, стал немножко лучше играть. Почти сразу после матча я разговаривал с Петером Леко, и он сказал, что сейчас есть время, по крайне мере, осмыслить весь новый материал. По большому счету, на подготовку к матчу было отведено очень мало времени. В дополнение к своим словам Петер тогда привел пример Виши Ананда, который в 2013 году уступил в матче, но после этого в 2014 году выиграл кандидатский в Ханты-Мансийске. Претендентский турнир тогда шел, по-моему, чуть ли не в феврале-марте, а матч закончился в ноябре. То есть у Виши было еще меньше времени, чем у меня, но его хватило на то, чтобы воспринять объем информации, наработанной к матчу, пропустить все это через себя без вечного цейтнота и потом уже применить полученные знания на практике.
– Своих секундантов ты практически не скрываешь. Большинство из них работают с предыдущего претендентского цикла, часть продолжила на матче. При этом часто шахматисты пытаются привлечь кого-то молодого, 20-летнего, чтобы «добавить свежую кровь». Тебе эта идея не близка?
– Я сам еще не старый (улыбается). А если серьезно, идея близка, но опять же: в пандемийный год шла подготовка ко второму кругу турнира претендентов, потом готовились к матчу – организовать это чуть сложнее, чем может показаться. К тому же есть такая концепция, что победный состав менять не хочется, поэтому отчасти это тоже сыграло свою роль. Но, разумеется, свежий взгляд – это всегда полезно.
– Для тебя все-таки очень важна работа именно с проверенными людьми?
– Тут не столько важно, чтобы они были проверены, сколько то, чтобы между всеми членами команды были хорошие, добрые, дружеские или хотя бы товарищеские отношения. Очень важно, чтобы члены команды были объединены идеей, а не были наемниками.
– Чтобы отсутствовало желание личной выгоды?
– Грубо говоря, да. Чтобы это не были наемные сотрудники, которые отлично сделали свою работу. Тут важно, чтобы они были объединены чем-то большим: желательно, какой-то идеей, а также добрыми отношениями.
– А почему Ильдар не брился? Из-за суеверия?
– Лучше спроси у него. Перед началом турнира он, кстати, побрился.
– Просто после турнира появилась фотография смешная.
– Это была фотография со сборов, перед турниром.
– А, понятно.
– Перед началом Петер Леко уже был в Венгрии, Ильдар побрился, так что…
– Во время турнира было много критики в адрес участников, например, со стороны Владимира Крамника. Согласен с тем, что уровень этого турнира претендентов слабее, чем ожидалось, и слабее, чем предыдущих?
– Очень легко судить со стороны. От себя могу сказать, что когда комментировал претендентский турнир в Берлине-2018, то видел моменты, где можно было усилить игру участников. Там было немало труднообъяснимых решений. Думаю, некий тон этим разговорам задали первые туры, которые действительно получились довольно сумбурными: было много партий, которые производят, мягко говоря, странное впечатление. Но мне кажется, что потом все более-менее выровнялось.
Если обычно игра идет за рейтинг, за деньги или еще что-то и люди просто спокойно играют, то особенность турнира претендентов состоит в самом его формате, который подразумевает постоянную агрессию, не то чтобы немотивированную, но… В какой-то момент Каруана образца этого года очень сильно начал мне напоминать Крамника образца Берлина. Каждая партия игралась до конца, не экономились силы, выбирались суперпринципиальные дебюты, которые сложно порекомендовать с точки зрения практической игры. Они, может быть, хорошие, но очень тяжело потом соответствовать заданному темпу и стратегии.
Во второй части турнира, так совпало, у меня уже был внушительный плюс, и, видимо, люди в целом решили, что обязаны брать на себя дополнительный риск. Это подтверждает, мне кажется, партия Накамура – Каруана. Я бы вряд ли избрал такой вариант черными, даже для игры на победу. Мне кажется, это довольно непрактично, по меньшей мере. И в дальнейшем в игре Фабиано это, наверное, прослеживалось.
Параллельно, как это всегда бывает, большинство участников теряли шансы побороться за первое место (хотя здесь еще была несомненная подоплека в борьбе за второе), после чего немного отходили от этой, если угодно, «шахматной горячки» и совершенно нормально доигрывали турнир.
– Тот же Раджабов?
– Да, Раджабов – очень яркий пример. Интересно, что Накамура, который, как мне кажется, изначально очень спокойно относился к турниру, по ходу партии в последнем туре продемонстрировал преображение. Я не знаю, что с ним случилось, но он отказался от повторения, потом сделал, мягко говоря, странный ход 35…Bd8, за которым сложно заподозрить какую-то идею. Наверное, он это как-то потом объяснял, но видно, что напряжение ему очень сильно мешало.
Думаю, что у тех, кто играл такой турнир раньше, в некотором плане была фора. Наверное, мне это помогло: я весь турнир пытался играть в шахматы, к тому же турнирное положение благоприятствовало тому, что не было нужды выжимать из позиции все соки. Поэтому я играл просто спокойно, в то время как большинство участников, очевидно, максимально пытались отыграть каждую партию на победу.
Раджабов во втором круге набрал «плюс три», а первый сыграл «минус два». Накамура в целом весь турнир провел очень ровно. По-моему, Дин Лижэнь, давая какое-то интервью после короткой партии со мной, сказал, что «просто доиграет, как обычный турнир», и тут же выиграл три подряд.
Не то чтобы секретный ингредиент состоял в том, чтобы просто спокойно играть – наверное, на это влияет очень много факторов. Несомненно, нужно помнить о том, зачем мы собрались, но при этом не забывать, что у игры есть свои законы. Ломать позицию через колено, нарушать естественный ход вещей – это иногда чревато.
– Фируджа, на которого возлагались большие надежды до турнира, ближе к финишу перед партией с тобой сыграл ночью 200 партий в буллит, и про это только ленивый не высказался. Но, по сути, ему же тогда уже ничего не светило. Тоже расслабился?
– По-своему – да. Конец турнира он уже доиграл чуть лучше: в последнем туре выиграл у Фабиано, спас неприятную позицию с Дудой, была ничья с Дином. Но опять, это все очень легко подводить, подгонять под ответ. Если бы после этих двухсот ночных партий по минутке он выиграл у меня, все сказали бы: «Вот это гениально! Просто величайший игрок! Действительно, неортодоксальный способ, но как же помогло блистательно».
– И правда. А ты как относишься к ночному буллиту? Ты бы смог так играть?
– Сыграть бы я смог.
– В смысле, тебе бы в голову это пришло?
– Скажем так, на каких-то турнирах по быстрым шахматам, где у меня игра не идет, я могу сыграть пару партий. Просто я в целом не люблю играть по минутке; если мне хочется просто пощелкать мышкой, то я предпочту какую-нибудь другую игру: стрелялку или Dota, например. На мой взгляд, есть много гораздо более интересных компьютерных игр, чем игра по минутке. Но я иногда захожу просто поиграть буллит, чтобы набить руку, поскольку бывают такие турниры, как, например, этапы Grand Chess Tour в Кот-д'Ивуаре или Калькутте, где в первые дни у меня совсем не клеилась игра, время плохо расходовал и так далее. Поэтому выиграть пару партий у любого соперника – это, в общем-то, совсем не ошибка.
Но, как известно, «алкоголь в малых дозах безвреден в любом количестве». И здесь в малых дозах было бы, наверное, неплохо снять напряжение, но когда есть такое немного запойное состояние… Говорят, что Фируджа полгода не играл, а тут, что называется, накипело. Я не думаю, что это пошло ему на пользу. Мне не очень хочется его критиковать, но, на мой взгляд, как бы ни ругали его за партию со мной, за ходы g4 и h4, в целом он ее играл вряд ли хуже, чем предыдущую. Его партию с Накамурой очень тяжело описать словами: взятие 10…gxf6, постановка дебюта… В целом, по ходу турнира он принял очень много странных решений и в дебютном плане, и по ходу партий. Возможно, на него подействовал ажиотаж вокруг его персоны, заявление Карлсена и прочее.
– Думаешь, заявление Карлсена правда могло так повлиять?
– Чужая душа – потемки, но подозреваю, что да. Вряд ли это помогло. Глядя на то, как он играл, я не могу объяснить некоторые его решения. С первого тура было ясно, что он каждую партию хочет играть на победу: пошел в сомнительное разветвление венского варианта с Раджабовым, где белые, если хоть немного осведомлены, получают комфортную игру. В принципе, так и вышло. Потом он в каждой партии старался создать максимум проблем для соперников, но получалось, что во многом создавал их самому себе.
– Мы переключились на других, но надо к тебе вернуться. До Дубая ты много занимался спортом. Как сейчас? Тренировался перед Мадридом?
– Перед Мадридом я, в основном, занимался не столько спортом, сколько здоровьем. Совмещать это с активными тренировками было затруднительно. Если со сборами в Подмосковье в этом плане было попроще, то на сборах в Испании у нас были очень длинные пешие прогулки по побережью. Мне кажется, это тоже неплохо, необязательно проводить часы в зале. Сейчас все же надо спорт добавить, но, как меня научил Дубай, без фанатизма.
– Что касается спорта и Мадрида. За кого болел в финале Лиги чемпионов?
–У нас в команде Никита Витюгов – страстный болельщик «Атлетико Мадрид», а я болею за «Барселону».
– Значит, должен был за «Ливерпуль» болеть.
– Если от противного, то да. «Ливерпуль» тоже не относится к числу моих любимых команд, но в этом противостоянии я болел против «Реала». Тем не менее, «Королевский клуб» при огромном везении все-таки продемонстрировал огромную волю к победе, спас несколько практически проигранных матчей и, наверное, по праву завоевал титул.
– Может быть. Вернемся к шахматам. Глядя издалека на ваш турнир, казалось, что в Мадриде царит замечательная шахматная атмосфера, все весело, красиво. Так ли это было на самом деле?
– Я в Испании играл несколько раз. Это были детские чемпионаты в 2001 и 2002 годах, небольшой круговик в Памплоне в 2008 году и Еврокубок в Бильбао. Все эти турниры, скажем так, не вызывали большой зрительский ажиотаж. Но те, кто играл в Линаресе, говорят, что там действительно было очень большое внимание болельщиков. В целом, наверное, во всех видах спорта болельщики из южных стран – Испании, Италии, Латинской Америки – более эмоциональны, чем мы, северяне.
– Забавно звучит – «северяне»!
– Но географически это так. Поэтому, возвращаясь к Мадриду, могу сказать, что это внимание было очень приятно. Болельщиков становилось все больше и больше, к концу турнира их количество стало весьма внушительным, и небольшой зрительный зал явно не мог вместить всех желающих. Несколько десятков человек все время стояли, выкрикивали имена, поддерживали. Я перед партией стараюсь не общаться, но тем не менее.
– Автографы, фотографии…
– Да, автографы, фотографии, пожелания удачи и прочее. Несмотря на жару, которая не щадила.
– Жара сильно влияла на тебя и других участников?
– Все-таки к +40 «мы, северяне» не приучены. В +40 хочется, чтобы была тотальная сиеста, хочется лежать пластом и никуда не ходить. Понятно, что мы играли не на улице, но все равно даже пройти от такси до зала было не слишком здорово. Я изначально пребывал в иллюзии, что у нас будет приятная пешая прогулка перед партией, но, приехав на место и прочувствовав погоду, понял, что эти 700 метров лучше проехать на такси, чем идти пешком.
– А поздравлений много получил? Какое было самое неожиданное, самое экстравагантное?
– Я таким образом никогда их не ранжирую, каждое по-своему приятно.
– Сюрпризов не было?
– Да, не сказал бы.
– Давай немного поговорим про будущий матч. Основной вопрос у всех: будет ли играть Карлсен? Ты сам как считаешь - это блеф с его стороны или он реально устал от матчей?
– На данный момент у меня такие же вводные данные, как и у всех. Скажем так, когда в декабре об этом зашла речь, мне казалось, что это больше похоже на классическую историю с промоушеном.
– Вброс?
– Нет, не совсем. Мы знаем, например, звезд бокса, ММА. В стиле этих видов спорта – заставить уговаривать себя остаться, пробивать лучшие условия на следующие бои и прочее. Но потом Магнус чуть более подробно осветил свою позицию. Может быть, его не устраивает формат, хотя, на мой взгляд, если его менять, то это нужно делать в начале цикла и пересматривать все комплексно.
– А тебе этот формат нравится или ты считаешь, что можно систему розыгрыша «повеселее» сделать?
– Если измерять все весельем, то, наверное, нужно идти на бразильский карнавал, а не на классические шахматы. С другой стороны, в этом и состоит их прелесть: есть некая традиция матчей на первенство мира, которая насчитывает, грубо говоря, 150 лет. Понятно, что шахматы, как и человечество, знали разные времена, но превращать их в шоу, наверное, не хотелось бы. Тот же бокс проводится примерно по одним и тем же правилам последнее энное количество лет.
Обсуждение формата будет всегда. Но, например, если говорить о матче в Дубае, то мне не очень понравилось, что зачем-то сделали три партии подряд вместо двух. В моем понимании, ФИДЕ хотела увеличить количество партий, но была договоренность на заданное количество дней с «Экспо», и передоговориться было сложнее, чем поменять расписание матча. Таким образом, возникла крайне милая теория о том, что в воскресенье зритель лучше смотрит шахматные трансляции, чем в будние дни. По-моему, Сутовский об этом рассказывал. Может и так, ему виднее. Но в целом, формат «две партии – выходной» довольно логичный. Понятно, что можно увеличивать или уменьшать количество выходных, но в целом это розыгрыш титула чемпиона мира именно в классические шахматы, и, наверное, разумно если он будет разыгрываться именно в «классику», а не в пятиборье: классика, рапид, блиц, буллит, фишеровские… Это уже будет особый титул некоего абсолютного, универсального чемпиона. Званий можно много придумать, но пока стоит сосредоточиться на реальности.
– Если Магнус откажется, тебе придется играть с Дином Лижэнем. Как ты оцениваешь его в качестве потенциального соперника?
– В моем понимании, по чисто шахматным качествам (хотя, возможно, это будет громко сказано), он едва ли уступает Магнусу. У него есть, конечно, какие-то более сильные стороны, какие-то – более слабые. У него была колоссальная серия: 100 партий без поражений против сильнейших соперников! В целом, он неоднократно показывал в супертурнирах, что является очень сильным гроссмейстером. Но сейчас сложно оценивать, что могло бы быть и что было бы, если б не вмешалась пандемия, самоизоляция и так далее.
Например, сейчас людям очень сложно выезжать из Китая, и, по-моему, именно поэтому их сборная не примет участие в Олимпиаде, потому что логистически, насколько я понял, проще не участвовать, чем пройти двойной или тройной карантин. Условно, им нужно прилететь в Пекин, две недели просидеть на карантине, потом прилететь в свой родной город и еще две недели изолироваться. Это плюс-минус месяц в карантине, и, видимо, они решили, что это слишком.
Несомненно, Дин Лижэнь – выдающийся шахматист, один из сильнейших на данный момент. Но я бы, честно говоря, пока не делил ничьих шкур, потому что решение, как я понимаю, еще не принято.
– Вроде бы, 20 июля оно ожидается.
– Насколько я понимаю, это Сутовский сообщил, что к 20 июля уже нужно дать ответ. Но, наверное, лучше все-таки спрашивать у президента ФИДЕ. В любом случае, это непростое дело, нужно ждать новостей. Повторюсь: информации у меня не больше, чем у любителей шахмат, которые следят за новостями.
– Ты дважды выиграл турнир претендентов, причем подряд. Есть ряд шахматистов, которые тоже два раза побеждали, - Смыслов, Спасский, Карпов, Корчной.
– Смыслов, насколько я помню, тоже выиграл два турнира подряд. Кто-то выигрывал подряд матчи претендентов. Я бы не стал заострять внимание на уникальности: так вышло.
– Вот из этих советских шахматистов можешь назвать любимого? Может быть, в детстве кто-то из них импонировал больше остальных?
– В детстве мне больше всего импонировал Алехин и немножко – Таль. Я старался и стараюсь…
– Не создавать себе кумира?
– Да, и в целом это правильный подход. Учиться можно не только на партиях чемпионов мира. Наверное, у них стоит учиться в первую очередь, но я просто стараюсь от каждого что-то почерпнуть. Чемпионы мира – это какие-то настоящие глыбы. Как писал Евгений Ильин: «В истории шахмат Ботвинник – эпоха». Но, наверное, каждый из перечисленных олицетворяет собой шахматную эпоху. А мы люди маленькие (улыбается).
- Как бы ты ни скромничал, эта победа – очень большой успех. Какое влияние она может оказать на развитие, например, детских шахмат?
- Во-первых, я рад, что удалось сделать приятное болельщикам. Мне бы очень хотелось создать гроссмейстерскую школу наподобие легендарной школы Ботвинника. Наверное, с поправкой на современные реалии. Глядя на огромные успехи молодых шахматистов из Индии или Узбекистана, невольно вспоминаешь, что самому молодому российскому гроссмейстеру 19 лет.
– В одном из интервью ты говорил, что мотивация для победы в матче может быть, например, такая: вот ты достиг главной цели и уже можешь расслабиться, отдохнуть. Перед вторым матчем ты придерживаешься этой же точки зрения, или что-то изменилось в твоем подходе?
– Изначально у меня был подход такой: чтобы оправдать все то время и все силы, которые были потрачены, нужно хотя бы сыграть матч. То есть это была какая-то внутренняя программа-минимум: сыграл матч, и ладно. Как в анекдоте: «соль передал». Но уже сыграв матч, я понял, что этого явно недостаточно. По завершении одной программы появилась другая. Хотя я по натуре не планировщик, не мыслю какими-то глобальными отрезками и в некотором плане стараюсь жить сегодняшним днем.
– Играть партию за партией…
– Как бы скучно это ни звучало, но да. Однако установки поменялись, когда я сыграл матч и не получилось. Это совсем не повод расстраиваться. Тем более, что сейчас цели, можно сказать, поменялись в сторону более амбициозных.
– В связи с этим хотела спросить. В июле исполнилось 50 лет с момента начала легендарного матча Фишер – Спасский. Тогда шахматы были у всех на слуху, гроссмейстеры были одними из главных ньюсмейкеров. Сохраняет ли сейчас матч за корону такое же историческое значение, как и прежде?
– Сложный вопрос. Думаю, тогда это было противостояние СССР и США, это было во многом про холодную войну. Сейчас я надеюсь, что это все-таки больше про состязание людей и про спорт.
– То есть если Карлсен решит не играть, то не будет такого общественного резонанса как тогда, когда Фишер отказался отстаивать титул с Карповым?
– На мой взгляд, это немного разные истории, потому что Карлсен же не отказывается играть в шахматы. Насколько я понимаю из того, что он говорит, он просто устал от матчей – безотносительно соперника, безотносительно формата, а просто в целом.
– «Я устал, я ухожу?»
– Никуда не ухожу, а продолжаю играть, имея свои собственные цели и задачи. 2900, например, хочу набрать, а матч не так хочу играть. На самом деле, матч, как и турнир претендентов, – это очень сложно, он довольно тяжело идет. Конечно, если ты в итоге выиграл, то это замечательно, ты вознагражден. Но сам процесс подготовки, сама игра в турнире или матче – это большое напряжение.
– А если говорить про чуть менее серьезные форматы. Вот, например, Дмитрий Андрейкин и Владимир Крамник недавно схлестнулись…
– Шикарно! Так вышло, что этот субботний турнир попал на выходной день, поэтому я себе позволил посмотреть всякие трансляции. Вижу, Крамник играет, думаю: «Отлично». И я видел партию, вызвавшую такой резонанс. В целом, слежу за развитием этой темы с большим интересом.
– Ты сам к какой точке зрения склоняешься?
– Не знаю, пока наблюдаю, запасаюсь попкорном. Несколько лет назад было популярно, когда рэпер на другого рэпера записывал дисс, потом был дисс на дисс, затем третий писал дисс на чей-то дисс, и сейчас, как я понимаю, несколько этапов уже пройдено. Я посмотрел два видео Димы Андрейкина и столько же, а то и больше – с Владимиром Борисовичем. Вроде, сейчас мяч на его половине поля, поэтому жду не дождусь продолжения!
– Относительно дальнейших планов, ты уже сказал про Загреб. Еще что-то можешь приоткрыть?
– Если получится оформить визу, то, наверное, полечу в Сент-Луис на этап Grand Chess Tour. Это конец августа – начало сентября. Если не получится, то не удивлюсь и буду думать, что делать дальше. Но пока впереди Загреб, а потом посмотрим.
– Ян, спасибо за беседу и удачи!
– Спасибо.
В день публикации интервью, 14 июля, Ян Непомнящий празднует день рождения. Поздравляем сильнейшего гроссмейстера России и желаем ему успехов во всех начинаниях и всевозможных побед!
Командный чемпионат азиатских городов
