Петр Свидлер: "Шапито не стоит на месте"

По окончании чемпионата России к Петру Свидлеру выстроилась большая очередь из интервьюеров. Приехали даже корреспонденты с Первого канала – событие для шахматных турниров почти позабытое. Людей с камерами, конечно, пришлось пропустить, зато нам удалось побеседовать в спокойной обстановке в святая святых клуба – напротив открытой двери в бухгалтерию федерации.

– Петр, как удалось так быстро восстановиться после Китая?
– Конкретно тебя мне не надо убеждать, что в Китае небо на нас обрушилось, это был такой локальный конец света, локальный ад. Ничего принципиально не поменялось в жизни в лучшую сторону за эти 10 дней. Мне удалось провести какое-то время с близкими, любимыми людьми, немножко вправить себе мозги и выйти из того пике, в котором я находился.
Я отнюдь не считал себя фаворитом; мне вообще не свойственно считать себя фаворитом, а уж сейчас-то… На эту тему я имел диалоги с людьми, которые говорили: они чувствуют, что я хорошо сыграю. Приятно, конечно, но у меня не было в этом никакой уверенности. Но оказалось, что это действительно так.
– Перед Суперфиналом вид у тебя был отдохнувший, посвежевший. Я хорошо помню, как выглядела вся наша команда после Нинбо…
– Удалось провести какой-то отрезок времени так, как я себе представляю идеальные четыре дня. Они практически полностью совпадали с той картинкой в голове, как я бы хотел их провести. На самом деле, до и после этого отрезка были два очень разных человека.
– На Суперфинал какие-то задачи ставил?
– Ну, какие задачи? Обычно меня спрашивают перед Суперфиналом: «Петр, чего бы вы хотели здесь добиться?» Приезжать на Суперфинал и не хотеть его выиграть – это нонсенс. Но сейчас я просто хотел играть лучше, чем в Китае, не хотел играть в те же шахматы, в которые я периодически играл в Нинбо. Тот чемпионат оказался неоднородным: пару партий я сыграл очень приличных, а пару таких, что хотелось уйти и сделать вид, что меня нет; пожалуйста, не трогайте меня! Здесь основная задача была – вывести себя из того состояния и играть хотя бы примерно в ту игру, в которую я могу играть. И это у меня в высокой степени получилось. Конечно, последней партии лучше бы не было, потому что она смазывает общее бравурное впечатление от турнира, но все равно – результат очень хороший.
– Уже в первом туре Крамник резко полез на тебя черными. Насколько неожиданным оказался такой его настрой?
– Он уже так ходил, и я думаю, он просто считает, что у черных там очень хорошо.
– В предыдущей партии он же не отдавал слона.
– С ним пошли f4, и он вынужден был так реагировать. К тому же то была блиц-партия, и у него, видимо, осталось ощущение, что у черных позиция великолепная, что на нее можно и нужно идти. Ожидал ли я, что он на меня так полезет? Я сознательно пошел на эту позицию белыми, чтобы получить сложную стратегическую позицию, в которой мы будем ходить. Я считал, что в этом заключается мой шанс на что-то. Не хочу сказать, что я считал себя фаворитом в сложной, запутанной борьбе: понятно, что у Володи нет проблем с пониманием того, куда надо ставить фигуры. Но мне хотелось сложной нестандартной позиции, в которой он будет думать. Потому что матч в Казани стал одной большой иллюстрацией того, что бывает с людьми, которые ввязываются с ним в теоретические дискуссии. Этого мне не хотелось совершенно.
Ожидал ли я, что у меня будет выиграно после 15-ти ходов? Точно нет! Партия получилась странной: мы расставили позицию, в которой игра только начинается, а через 4 хода она, по большому счету, закончилась. Мои слегка дрожащие ручки привели к тому, что показалось, будто у черных появляются шансы на ничью, но большая игра была завершена очень скоро.
Конечно, после этой победы играть стало легче. Практически в каждой партии были любопытные моменты. Например, с Карякиным я нашел идею, которая не лежит на поверхности – b4 и Nb3. Такая вот странная жертва пешки, после которой картина совершенно меняется. И с Грищуком я тоже поддавливал черными. Потом последовала серия из трех побед. Понятно, что на этом отрезке мне довольно сильно везло, но это такое шахматное везение. Я создавал определенные проблемы; в другой день люди, может быть, решали бы их лучше, а в этот сложилось и получилось все, что хотелось.
– Раньше приходилось играть с таким суперкоротким форматом?
– Да, я играл турниры с 8 участниками в один круг. В Дортмунде я поделил первое место с… Наверное, с Крамником – с кем еще в Дортмунде можно поделить первое место? Это был 2006 год, кажется. Любопытный такой формат, ничего. Понятно, что сейчас я буду главным фанатом такого формата, у меня нет оснований на него жаловаться. Хотя я не думаю, что есть что-то конкретно неправильное у турнира с 12 участниками. В России всегда найдется 12 хороших шахматистов. Проблема страны поменьше была бы в том, что турнир на восемь человек мог иметь 19-ю категорию, а на двенадцать – 16-ю. А мы легко наберем и 12 человек. Но попробовали так – бодренько очень, живо; в каждом туре какие-то стыковые партии. Формат вполне имеет право на существование.
– Ты уже выигрывал чемпионаты России, кажется, по всем возможным системам?
– Да. 1994 и 1995 (швейцарки), 1997 (нокаут), 1998 (швейцарка, по коэффициенту 2-е – В.Б.), 2003 (швейцарка), 2008 (круговик на 12 человек), и вот этот.
– Какая победа наиболее дорога, памятна?
– Наверное, первая и последняя. Ну, первая по очевидным причинам, а –  та потому что последние несколько лет… Не могу сказать, что я ничего не показывал хорошего, но такого успеха, на который можно было бы показать пальцем – вот, смотрите! – не было. Победа на Гибралтаре хорошая, там была масса хороших шахматистов, я набрал довольно много очков, но все-таки это был опен-турнир. Поэтому это очень важная победа, я ей очень рад.
– Вы сыграли очень интересную, боевую партию с Грищуком. Вы плотно сотрудничаете, недавно вместе были на матчах претендентов. Каково играть с человеком, которого так хорошо знаешь?
– Мы с Саней не просто много сотрудничали – у нас вообще отношения очень хорошие. Он страшно интересный шахматист, с ним играть очень интересно. Поэтому если найти, что сыграть, чего вместе не смотрели… Основная проблема в том, что были какие-то участки теории дебютов, которые играть было ему со мной, а мне с ним дискомфортно, поскольку наработан некий багаж общих анализов. Что же касается просто игры против Сани – интересно, и удовольствие получаешь, потому что напротив тебя сидит сильный нестандартный шахматист.
Если говорить о том, что я ставил перед собой какую-то задачу на турнир – я хотел максимально себя напрячь, играть каждую партию на некоем пределе. С этой точки зрения любая партия с Грищуком для меня интересна, потому что я его очень-очень котирую как шахматиста. Когда я в нормальном состоянии, когда не получаю по голове в каждой партии, то для меня играть с сильными шахматистами – это праздник.
– Насколько интересным турнир оказался с точки зрения дебютной теории?
– Я не уверен, что мы сильно двинули вперед дебютную теорию, хотя были, наверное, какие-то любопытные и важные партии. Но что касается общей зрелищности – то великолепный получился турнир!
– За счет правила 40 ходов?
– И это тоже. Я думаю, что в этом смысле короткая дистанция – определенное благо, потому что можно позволить себе играть каждую партию. Ты знаешь, что если ты не болен, то тебя должно хватить на всю дистанцию. Поэтому нет необходимости думать о том, что вот – я сегодня играю черными с Крамником, потом с Морозевичем, потом с Грищуком, и после этого еще 6 партий! И где-то надо попытаться устроить себе дополнительный выходной, потому что язык уже совершенно на плече. Здесь этой проблемы нет. Результативность-то для турнира 19-й категории совершенно «зашибическая», я употреблю это прилагательное. С сегодняшним туром – выше 50%! При таком количестве шахматистов примерно одного класса, партии между которыми обычно заканчиваются вничью! Я думаю, что для зрителей это был непрекращающийся праздник.
Турнир, несомненно, нужно занести в актив шахматной федерации. Мне неожиданные люди говорили, что смотрели трансляцию с турнира. Совершенно очевидно, что вот так построенная трансляция шахмат интересует и привлекает людей, которые иначе бы никогда в жизни не открыли шахматной страницы. Если на это есть ресурсы, то именно так и нужно освещать шахматы. Есть огромный класс людей, которых просто фигурки на экране очень скоро утомляют, но которые будут смотреть, условно говоря, «Шахматы – ТВ». Идет непрерывно в прямом эфире передача, в которой тебе рассказывают, что происходит на доске, показывают, как эти люди выглядят, как они сидят, и есть еще два комментатора, которые помогают тебе разобраться в том, что происходит. И это привлекает людей, которые иначе посмотрели бы вечером, как закончился тур, и на этом их внимание к турниру оказалось бы исчерпано. Или после окончания турнира прочитали бы итоговую заметку.
Мы не первопроходцы; насколько я понимаю, то же самое делалось на чемпионате Америки. Очевидно, на ближайшую перспективу в этом заключается основной ресурс привлечения внимания к шахматам. Потому что в век интернета, учитывая не блестящую зрелищность нашего вида спорта, загнать миллионы людей в залы будет затруднительно. Думаю, что на матче Гельфанд – Ананд в Москве зал будет набираться, но не КДС (Кремлевский Дворец съездов – В.Б.). КДС не собрать, даже если бы мы очень захотели. Надо, чтобы люди, которые не пойдут на стадион, были охвачены, чтобы им показали качественную картинку, что-то рассказали, и тогда они в один из дней, возможно, придут и посмотрят в зале, и расскажут друзьям. Вот это было сделано хорошо, и нужно именно в этом направлении продолжать работать.
– Как в целом организация, бытовые условия?
– Понятно, что я, заняв первое место, вряд ли смогу ругать что-то, связанное с этим турниром. Я очень люблю играть в клубе, мне здесь комфортно. Жили все в той же гостинице «Арбат». Она имеет ряд недостатков, которые всем известны. Но у нее есть одно преимущество, которое нивелирует все остальное. Не хотелось бы на тур ехать по пробкам или на метро. А из этой тихой гостиницы в центре ты за 10 минут доходишь до клуба. Да, хотелось бы, чтобы там была связь получше. Да, человеку с ростом метр девяносто хотелось бы, чтобы ноги помещались на кровати. Но нету другой! С точки зрения проведения шахматных турниров в клубе гостиница «Арбат» – природный монополист.
– В следующий раз увидим тебя на Кубке мира?
– Да, в Ханты шапито переезжает. Потом на Еврокубки шапито переезжает. Осенью шапито не стоит на месте, оно снимается и со всем своим тентом транспортируется на новое место. Еврокубки, потом, возможно, будет какое-то мероприятие с армянскими братьями, потом командное первенство Европы; не знаю, буду ли я в нем участвовать после того, как сыграл в Китае. Честно говоря, не вижу большого «продыха» до декабря. С моей любовью к русской зиме я очень приветствую тот факт, что Кубок мира пройдет в августе-сентябре. Там листочки будут желтые… Во время Олимпиады я впервые приехал в Ханты не зимой и думаю: елки-палки, тут же просто здорово! Люди там всегда были хорошие, но отсутствие солнца и «-25»… А когда этого нет, то я просто большой поклонник этого города!
– Спасибо, Петр, и желаю удачи в следующих турнирах!