Левон Аронян: Я в любой момент готов играть матч с Карлсеном!

Гроссмейстер ответил на вопросы В. Барского и К. Зангалиса

- Считаете ли вы удачной нынешнюю систему розыгрыша первенства мира? Турнир претендентов, потом матч?

- Мне очень нравится кандидатский турнир. Я понимаю, конечно, что это всего один турнир, выиграть который, как считается, может любой. Однако выигрывает его, в конце концов, обычно сильнейший. Не бывает такого, чтобы кто-то лидировал с результатом “плюс 5”, а потом оказался на последнем месте. Обычно тот, кто с самого начала демонстрирует хорошую игру, потом и побеждает. Например, Виши Ананд в Ханты-Мансийске-2014 с запасом выиграл турнир, играл замечательно. Или Магнус Карлсен и Володя Крамник в Лондоне-2013 тоже оба играли очень хорошо. Мне кажется, за всю историю не случалось такого, чтобы на матч за корону отобрался случайный человек.

- С каким настроением едете в Москву?

- Я вообще часто путешествую по России. Например, одна из первых совместных поездок с моей невестой Ариан была в вашу страну - мне хотелось показать ей Москву и Петербург. Помню, как она удивилась, увидев, что многие книжные магазины работают здесь допоздна. Она сказала: “Вот это да! Никогда не думала, что такое увижу!” Во многом моя культура - это культура русскоговорящего человека. Это часть меня, и мне приятно находиться в Москве.

- Мы беседуем сразу после окончания турнира в Цюрихе, где опробована новая формула - две партии в день с укороченным контролем. Понравилось это новшество?

- Интересно! Ты как бы играешь рапид, но еще есть время подумать. Конечно, сложно сразу привыкнуть к новому контролю, но я получил удовольствие от игры.

- Есть ли перспективы у этой формулы?

- Мне кажется, мы можем играть и три партии в день с таким контролем. Получится то же самое, что одна партия с классическим контролем.

- Можно ли контроль “час на партию плюс 30 секунд на ход” считать новой классикой, как предлагает Олег Скворцов?

- Для меня классика - это когда ты можешь записать свой ход, отложить ручку и иметь время подумать. 10 дополнительных секунд слишком мало. Мне кажется, час плюс 20-30 секунд - это намного ближе к классической партии, чем к рапиду. Сколько бы ты ни давал времени вначале, но только лишь 10 дополнительных секунд приближают игру к рапиду.

- Какова сейчас жизнь в Армении в бытовом плане?

- Наша страна тесно связана с Россией. Поэтому, естественно, когда в России не все в порядке, то это влияет и на Армению. Но, может быть, это несет и добро - когда прекращается финансовый поток извне. Я часто вспоминаю рассказ Кафки “Превращение”: если прямая помощь уходит, то в человеке, в народе рождается определенное стремление. Я очень на это надеюсь. Верю, что наш народ может хорошо работать и может всего добиться сам. Конечно, с помощью стран, которые исторически нам близки - таких как Россия.

- Ощущаете поддержку представителей армянской диаспоры?

- Конечно. Без диаспоры, я думаю, Армения не была бы полной. Большой пласт культуры связан именно с диаспорой. Если ты живешь в республике и никуда не выезжаешь - значит, у тебя есть определенная ленца, мне кажется, привитая коммунистическим этапом развития страны.

- Почему?

- На мой взгляд, в советские годы у людей не было особого стремления. Зарплата у всех одинаковая, все одинаковое, все хорошо.

- Главное - не высовываться?

- Да! (Смеется.) А диаспора, которая не видела этой жизни, она более активная и успешная. И большинство людей, которыми мы гордимся - это армяне из диаспоры.

- В турнир претендентов, который пройдет в Москве в марте, вы попали в последний момент. Тоже благодаря поддержке диаспоры?

- Мне очень повезло! Не могу сказать, что я это заслужил. Недавно мы разговаривали с моим другом Борисом Гельфандом, и он сказал: “Бывает же такое, что выпадает счастливый билет в лотерее! Или Дед Мороз приносит подарки!” Так получилось, что Дед Мороз принес мне подарок. Надо быть хорошим мальчиком!

- Почему ваша невеста решила переехать в Армению?

- Она с 13 лет жила в Австралии, в очень развитой стране, где все предначертано. Мне кажется, жизнь в Армении возвращает ее к истокам - она ведь родилась на Филиппинах и провела там детские годы. Ей приятно жить в стране, где все естественно. Люди смотрят тебе в глаза и говорят правду; может быть, не те вещи, которые ты хочешь услышать - но искренне.

- Чем она сейчас занимается?

- Очень многими вещами. По профессии она экономист и политолог. Издает еженедельную газету на армянском языке.

- Она свободно им владеет?

- Знает достаточно неплохо. Владеет русским. Конечно, ей помогают переводчики.

- Вы большой фанат кино, музыки, баскетбола… Шахматный мир давно знает, насколько многогранен Левон Аронян…

- Дело в том, что из-за шахмат я потерял музыку. В детстве я одновременно занимался фортепиано и шахматами, но потом пришлось выбирать что-то одно. Тогда было тяжелое время, 90-е годы. В Ереване были перебои с транспортом, и трудно было разорваться. Так что музыкой я занимался всего лишь год, но тем не менее это любовь всей жизни.

- А когда пришлось сделать этот выбор?

- Мне было 10 лет. В шахматах тогда уже стало кое-что получаться. К тому же у меня был замечательный педагог, сильный специалист Меликсет Хачиян. Очень здорово воодушевляет, когда ты видишь, что в этом деле ты быстро прогрессируешь, несешься вперед, словно Маленький Мук на волшебных туфлях. В игре на фортепиано такого ощущения не было, хотя считаю, что определенная склонность к музыке у меня есть. И я умею чувствовать, какая музыка хорошая, а какая… Нет, не плохая, а, скажем, проходящая…

- Музыка помогает вам?

- Да, я ее использую по-разному. Бывает, что она нужна для расслабления, а иногда, наоборот, для зарядки. Для первой цели - это классика, а для второй - джаз.

- Чувствуете, что вы лучший?

- Безусловно! Но это не имеет никакого значения. Важны победы, доминация на протяжении многих лет. У меня почему-то до конца “пазл” не сходится. Об этом очень метко сказал Зигберт Тарраш: мало быть хорошим шахматистом, нужно еще очень хорошо играть в шахматы. Поэтому мои слова особого значения не имеют. Совсем скоро, 10 марта, стартует турнир претендентов. И вот там надо показывать за доской, чего ты на самом деле стоишь.

- Вы сами понимаете, что вам не хватает?

- Да, и я над этим работаю. Конечно, хочется всегда и везде быть лучшим. Амбиций хватает, но нужно собраться на решающий рывок. В том же Лондоне-2013 на турнире претендентов после первого круга я шел с результатом “+3” вровень с Карлсеном. А потом просто стало тяжело играть, в какой-то партии ближе к финишу даже посчитать ничего толком не мог. Но при этом я был спокоен, как Каа из “Маугли”; наверное, это моя главная проблема. Все-таки немного в шахматы играть-то я умею.

- А что самое главное в шахматах?

- Однозначно - любовь к шахматам. Когда это для тебя не тяжкий труд, а глубокое чувство - это совершенно разные вещи. Нужно беззаветно любить игру, а остальное придет. Если же этого нет, то хоть бейся об пол, но топовым гроссмейстером ты не станешь.

- Раз уж вспомнили Карлсена: нет ощущения, что он “оторвался от коллектива”? Играет “в своей лиге”, как написал недавно Каспаров?

- Не вижу этого. Я думаю так же, как и Боря, который говорит, что в любой день готов играть с Карлсеном матч. И я бы с радостью сыграл! Всегда интересно бороться с шахматистом, которого ты уважаешь, с которым будешь играть с полной отдачей.

Полный текст интервью