За тех, кто в сапогах
В своем эссе, впервые опубликованном в «64» № 11/2013, гроссмейстер Булат Асанов обращается к опыту шахматистов, отдавших молодые годы армейской службе
В старые добрые времена шахматы занимали прочное место в советской системе ценностей. Занимались ими в пионерских кружках, детско-юношеских спортивных школах, в вузах… Где только ни занимались. Даже в армии существовал целый цикл соревнований – от первенства части и гарнизона до чемпионата Вооруженных Сил. Для выполнения задач, связанных с физической подготовкой и повышением мастерства, существовали спортивные клубы армии и их структурные подразделения – спортивные роты. Попасть туда было непросто.
У многих шахматистов-призывников была мечта – оказаться в спортивной роте. В том же духе мыслили и офицеры запаса. Сергей А., в свое время окончивший институт и получивший звание лейтенанта запаса, будучи еще мастером спорта СССР, мечтал отслужить в спортивной роте Группы советских войск в Германии. Там можно круглый год играть в международных турнирах, а это очень заманчиво. Призовой фонд большой, да еще и в валюте, а конкуренция отнюдь не советская. Как-то случилось ему лежать в больнице, где он познакомился с солидным человеком, который посочувствовал юноше и взялся помочь. Спустя какое-то время Сергей получил повестку в военкомат, куда счастливый и прибыл. Прошел медицинское обследование и другие необходимые процедуры и, наконец, получил направление. Правда, не в Германию, а в Южную группу советских войск, в Венгрию. И не в спортивную роту, а в мотострелковый полк. В полк-инициатор. То есть в показательную часть Советской Армии. Попытка доказать, что произошла ошибка, была пресечена на корню, и молодой офицер отбыл на новое место службы без промедления, в срок. Тут уже ничего не попишешь.
Он прибыл в элитную часть и был принят офицерским составом неоднозначно. Конечно же, молодой лейтенант производил впечатление пиджака («пиджак» – не кадровый военный, выпускник гражданского вуза), каким, в сущности, и был. Многие были уверены в том, что Серега из блатных – «пиджаков» служить за границу не призывают, тем более в элитные части. Первое время ему пришлось нелегко – через день на ремень (постоянное дежурство) и т.д. Правда, потом он пообвыкся, присмотрелся к ратному делу, прижился в офицерской семье полка. Пытался, конечно, писать рапорты о переводе в запас, но ничего из этого не вышло. На одном из рапортов он увидел резолюцию начальства: «Нечего! Пусть походит в сапогах». Первое слово, конечно, было другое, и по понятным причинам оно не приводится. Эту историю теперь уже гроссмейстер А. поведал мне во время одной из прогулок в парке чудного бразильского городка в далеком 1995 году.
Владимир М. тоже из «пиджаков». Капитан третьего ранга в отставке, он служил на Черноморском флоте, в Севастополе. Мне повезло – я видел М. в форме морского офицера. Это было нечто. Картинка, или вернее – ходячий рекламный плакат военно-морского училища. Высок, строен, силен, красив. Усы аккуратно подстрижены, оправа очков с темными стеклами как бы дополняет портрет, делает его романтическим. Никогда не заподозришь в нем шахматиста, тем более профессионала экстра-класса, большую часть службы проведшего на полях шахматных сражений и учебно-тренировочных сборах. И умен, конечно. Хотя для большинства дам это не главное.
Рядовой Леонид Юртаев был откомандирован из своей части, расположенной в глухой казахстанской глубинке, в далекий прибалтийский город для оказания практической помощи казахстанским шахматистам на чемпионате СССР среди юношей. Впоследствии он служил в спортроте. К слову сказать, после окончания службы Леня остался на сверхсрочную. В его военном билете значилось – младший сержант, инструктор-водитель танка. А ведь это о нем, о Леониде Николаевиче, а не о его танке (которого он никогда не видел), советские шахматные журналы второй половины восьмидесятых писали – «генератор современной дебютной идеи». Это его приглашали в свои тренерские штабы прославленные два «К». Но по каким-то причинам он со своим танком решил сохранять нейтралитет, сообразуясь, вероятно, с советской военной доктриной того времени.
Серик Т., оттрубивший срочную в Северо-Кавказском округе, успел и послужить в спортроте в Ростове, и выиграть различные чемпионаты. Однако последние несколько месяцев он дослуживал «на точке», то есть в забытом богом и людьми дальнем гарнизоне, где не ступала нога женщины. Туда он был сослан за какую-то провинность. С собой у него была пара журналов, купленных еще на ростовском вокзале. Журналы эти, к великому удивлению Серика, стали культовыми среди новых сослуживцев. Фотографии актрис, колхозниц, передовиц производства украсили жизнь армейского захолустья, внесли изрядную долю разнообразия в частную жизнь старослужащих, которая начинается после команды «отбой» и проходит в каптерке за чаем и обсуждением событий минувшего дня. Подобно одному моему знакомому, международному арбитру Виталию, который уже в зрелые годы, будучи заядлым игроком в ямб, перед сном поглаживал натруженной рукой игральные кости и называл их «мои ласточки», «дедушки» обсуждали между собой красоту и достоинства дам с обложек.
Непростая солдатская судьба выпала на долю Николая П., отслужившего в спортроте в Алма-Ате полтора года. Все было хорошо до того момента, как командующий округом обнаружил его отдыхающим в генеральской бане. Коля был тотчас сослан в горную бригаду, но даже и там он не пропал! Ему досталось место хлебореза. А ведь армейская мудрость гласит – горячее сырым не бывает! Не спортрота, конечно, но лучше чем ничего. Вот уж действительно, судьба: не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Таков лейтмотив не только этой истории, но большинства армейских баек, на которые охочи отслужившие свое шахматисты.
Впрочем, об армейских буднях они рассказывают не так охотно. И я бы даже сказал – снисходительно по отношению ко мне или другим не служившим слушателям. Я, конечно, не обижаюсь. Чувство уважения к заслуженным ветеранам переполняет меня, и я вновь и вновь прошу своих товарищей рассказать что-нибудь о юных годах, проведенных в шинели и сапогах. Слушаю их нехитрые истории, улетаю в неведомое и слышу вечную армейскую песнь:
«Покидают чужие края
Дембеля, дембеля, дембеля.
И куда ни взгляни в эти майские дни,
Всюду пьяные ходят они…»
Командный чемпионат азиатских городов
