25 сентября 2014

Юрий Авербах: Настоящего коллекционера партийным выговором не напугать!

О первом в России музее шахмат старейший гроссмейстер мира рассказал главному редактору сайта РШФ Владимиру Барскому

– Юрий Львович, какие экспонаты изначально составили ядро коллекции?

– Музейная комната в Центральном шахматном клубе появилась еще в конце 70-х годов прошлого века. Основу музея составила коллекция ленинградца Вячеслава Домбровского, большого любителя шахмат. Он был начальником пожарной части в блокадном Ленинграде и спас от огня многие будущие экспонаты, а в послевоенные годы работал директором специализированного шахматного магазина на улице Желябова. Домбровский собирал всё, что связано с шахматами; в частности, у него была большая коллекция бюстов, в том числе один довольно забавный: Наполеон с надписью «Шахматист XVIII-XIX веков». Пожалуй, это последнее, что приходит в голову, когда вспоминаешь великого полководца и императора Франции! Кроме того, Домбровский собрал большую коллекцию фигур; например, шахматы осажденного Ленинграда.

– Домбровский завещал коллекцию Центральному шахматному клубу?

– Нет, его родственники выставили коллекцию на продажу, а директор ЦШК Виктор Батуринский, столетие со дня рождения которого мы недавно отмечали, решил ее купить. Напомню, что знаменитый клуб на Гоголевском открылся в 1956 году, и за минувшие годы у нас набралось огромное количество кубков, медалей, памятных сувениров, уникальных досок и т.п. Коллекция музейной комнаты продолжала пополняться, поскольку советские, а затем российские шахматисты многократно побеждали на Олимпиадах, чемпионатах мира и других крупных соревнованиях.

– Какие самые ценные экспонаты?

– У нас есть, например, шахматы царской семьи: русская армия против турецкого султана; белый король в этом комплекте – Петр I. Еще у нас есть шахматы адмирала Нахимова; мы получили их от одного водолаза, который работал в Крыму. Есть комплект великого русского шахматиста Михаила Ивановича Чигорина. Известна история о том, что Чигорин перед смертью сжег свои шахматы, как Гоголь – второй том «Мертвых душ». Но в 50-е годы прошлого века дочь Чигорина, жившая тогда в Польше, рассказала в интервью, что Михаил Иванович сжег карманные шахматы, а у нас сохранился настольный комплект.

Еще один раритет – это шахматы, которые подарил Мао Цзэдун профессору Василенко. В начале 50-х годов у Мао заболел живот. Своим врачам он, очевидно, не доверял и попросил Сталина прислать ему хорошего специалиста. В Китай отправили лучшего гастроэнтеролога Советского Союза, Героя Социалистического Труда профессора Владимира Харитоновича Василенко. Доктор вылечил вождя китайского народа, и Мао по-царски его одарил. Среди подарков оказались уникальные костяные шахматы ручной работы. Но когда Василенко вернулся в Москву, начиналось печально известное «дело врачей», и его прямо с аэродрома привезли вместе с шахматами на Лубянку. Василенко провел за решеткой около года. Когда Сталин умер, дело рассыпалось, Василенко выпустили на свободу и вернули шахматы. Владимир Харитонович первое время был в таком плохом состоянии, что не мог подняться на второй этаж без посторонней помощи... Мы с Василенко дружили, и он рассказывал: его так сильно били на Лубянке, что он готов был сознаться в чем угодно, хоть в том, что он сам Мао Цзэдун. После кончины Василенко мы приобрели эти шахматы у его вдовы.

В 1984 году я был арбитром на первом матче между Анатолием Карповым и Гарри Каспаровым. Гроссмейстерам не понравились фигуры, которыми им предстояло играть. Я отправился в ЦШК и нашел там отличный стаунтоновский комплект, причем не костяной, а деревянный. Эти шахматы участникам подошли. Но оказалось, что их приобрел заведующий музейной комнатой, а он выпросил у меня бумагу, что на этих шахматах игрался матч Карпов – Каспаров. Перед вторым матчем двух «К» я снова хотел взять эти же фигуры, но заведующий унес их к себе домой и категорически отказался их отдавать. Даже получил выговор по партийной линии, однако шахматы не отдал. Вот что значит настоящий коллекционер! А сейчас в музее выставлен стол, на котором играли Карпов с Каспаровым, фигуры, флаги, часы и даже бланки с записью ходов.

– Когда при клубе начала создаваться библиотека, какие в ней антикварные издания?

– Книги мы начали собирать практически со дня создания клуба. Основу библиотеки составило собрание историка шахмат Николая Ивановича Грекова. Какие редкости? У нас есть первое издание знаменитой книги Франсуа Андре Филидора 1749 года. Учебник Жана Прети, по которому учился играть Александр Алехин. Любопытно, что на первой странице есть надпись «А. Алехин», но ведь у будущего чемпиона мира был брат Алексей, тоже А. Алехин! Но через несколько страниц встречаем еще одну надпись, по-французски – «Тишайший», а это детское прозвище Александра Александровича; так что нет никаких сомнений, кому принадлежала эта книга. Почти на каждой странице много подчеркиваний: видно, что Алехин каждую партию изучал очень внимательно.

У нас много книг с дарственными надписями известных шахматистов. Есть комплект первого шахматного журнала «Паламед», который в начале XIX века издавал великий французский шахматист Луи Шарль Лабурдонне, а также другая периодика позапрошлого века.

– В советские годы уникальные экспонаты ютились в одной маленькой комнате?

В разговор вступает хранительница музея Татьяна Колесникович:

– Поначалу места хватало, но коллекция пополнялась, развивалась, и стало уже тесновато. С 1980 года экспозиция была открыта для посетителей; естественно, никакой входной платы не было. Однако несколько лет назад та часть старинного особняка, где находился музей, пришла в аварийное состояние, и его пришлось закрыть. Сейчас мы переезжаем в новое, светлое и просторное помещение с красивым ремонтом.

Ю.А.: – Хочу отметить роль многолетнего директора музея Натальи Ивановой, которая работала до Татьяны Михайловны. Она тщательно изучила все экспонаты, и оказалась, что у нас хранится литография «В замке Фриденсбург» 1890 года. На ней изображен будущий император Николай II за игрой в шахматы. Теперь понятно, почему Николай II выступил в роли мецената во время международных турниров в Петербурге в 1909 и 1914 годах. Известно также, что из своего путешествия по Азии он привез в Россию вьетнамские шахматы.

– Музей снова будет открыт для посетителей?

– Сейчас при поддержке Российской шахматной федерации мы создаем Музей шахматной славы России; он заслуживает того, чтобы стать государственным музеем. Создадим переносной фонд: проводится, например, крупный турнир в другом городе – выставляем там несколько наших стендов.

В одном из залов музея мы повесили экран, на котором будем демонстрировать старые кадры: кинохронику, фрагменты из фильмов. У нас есть, например, запись интервью Алехина на BBC в 1937 году, после того как он выиграл матч-реванш у Эйве. Кстати, считается, что первым русским фильмом на шахматную тему была «Шахматная горячка» Пудовкина, снятая в 1925 году. Но оказалось, что в 1915 году Хонжонков снял фильм с участием Веры Холодной, который назывался «Шахматы жизни». К сожалению, в 1928 году было принято решение смыть почти все фильмы с участием Веры Холодной как идеологически неподходящие советской власти. Из 105 фильмов смыли 100!

– Как пополняется коллекция?

– Кое-что нам дарили, кое-что мы покупали. Например, пришел как-то офицер с красивыми африканскими шахматами и сказал, что хотел бы обменять их на хорошие обычные шахматы. Я ему отдал свой комплект, а его передал в музей.

Музеи шахмат есть в США, Голландии, Швейцарии, Германии и других странах. Самая большая коллекция в Мексике, она занимает четырехэтажный дом; там представлены две тысячи комплектов шахмат. Во многих иностранных музеях есть раритеты, связанные с Россией. Например, шахматы Фаберже из драгоценных и полудрагоценных камней на литой серебряной доске. У них интересная история: они принадлежали генералу Куропаткину, который возглавлял наши войска во время русско-японской войны. Когда Николай II отстранил Куропаткина от командования, бывшие сослуживцы в знак уважения преподнесли ему эти шахматы, которые купили вскладчину. Сейчас они стоят 12 миллионов долларов, поэтому приобрести их вряд ли удастся, но хочется хотя бы выставить их у нас на время.

У нас коллекция не очень большая, но основательная. В 1991 году, незадолго до смерти в Москву приезжал Самуэль Решевский. После посещения нашего музея он оставил запись в книге почетных гостей: «Побывав здесь, я понял, что прожил свою жизнь не напрасно!»