Борис Гельфанд «Принятие позиционных решений в шахматах»

В серии «Библиотека РШФ» вышла новая книга: Борис Гельфанд «Принятие позиционных решений в шахматах».
 
«Книга года» по версии Английской шахматной федерации предоставляет читателям редкую возможность увидеть шахматы глазами гроссмейстера экстра-класса. Объясняя свой метод мышления, обладатель Кубка мира 2009 года и вице-чемпион мира 2012 года фокусируется на таких важных вопросах, как зажим, преимущество в пространстве, трансформация пешечной структуры и трансформация преимущества.

«Юношеская потребность доказать остальным, что я понимаю шахматы, осталась в прошлом, вместо этого я готов объяснять, как понимать шахматы. Мы сосредоточимся на том, что я думаю о шахматах, в надежде, что это поможет совершенствоваться молодым честолюбивым игрокам, а также доставит удовольствие любителям шахмат, которые просто хотят наслаждаться игрой. Понятно, что я всегда старался учиться у всех великих мастеров, но наибольшее воздействие на меня оказал Акиба Рубинштейн, вкупе с партиями и примечаниями Ефима Геллера и Льва Полугаевского» (Б. Гельфанд).



344 стр., твердый переплет. Для широкого круга любителей шахмат.

Стоимость с пересылкой по России – 550 руб. (минимальная сумма заказа для почтовой пересылки - 850 руб.). Оплата заказа на банковский счет или ЯндексДеньги.

По вопросам приобретения обращаться по e-mail barsky@ruchess.ru Барский Владимир Леонидович

Другие книги, изданные в серии "Библиотека РШФ".

Предлагаем вниманию читателей сайта РШФ Предисловие и фрагмент первой главы книги «Принятие позиционных решений в шахматах».

Предисловие

Мой отец, сам не являясь шахматистом, был уверен в том, что научить меня шахматам – хорошая идея. Не только потому, что игра пользовалась огромным уважением в Советском Союзе, но и по причине убежденности в том, что она развивает различные способности, которые могут быть весьма полезными. В наши дни проводится немало исследований, показывающих, что так оно и есть на самом деле.

Он купил книгу Авербаха и Бейлина «Путешествие в шахматное королевство», и мы изучали ее вместе, по главе в день. Многие игроки моего поколения – Александр Халифман, Василий Иванчук, Александр Грищук и другие – тоже читали эту книгу в своем шахматном детстве.

В один из дней, когда отец пришел с работы, я не выказал никакого интереса. Он был озадачен моим поведением, просто не мог понять причин такой перемены. А потом узнал, что пока он работал, я за один присест прочитал всю книгу до конца.

Когда мне исполнилось шесть лет, мы на каникулах поехали в Крым. На пляже очень многие люди играли в шахматы. Я присоединился к ним и за время нашего пребывания там сыграл множество блицпартий. Хотя среди моих соперников было немало опытных игроков, я все же сумел выиграть несколько партий. Один из играющих был другом моего отца. Он настоятельно рекомендовал отправить меня к знакомому тренеру. Вот так началась моя шахматная карьера.

Отец следил за моими выступлениями и болел за меня до конца своей жизни. На протяжении моей карьеры он хранил альбомы с газетными и журнальными вырезками и собрал обширную библиотеку.

А еще отец покупал мне шахматные книги. В те времена в Советском Союзе они издавались тиражом в 50-100 тысяч экземпляров. Но даже этого было недостаточно для удовлетворения спроса. Например, «Шахматный информатор» тогда издавался тиражом в 30000 экземпляров. Отец удивлялся столь малому количеству. Чтобы заполучить свежие поступления, я ходил в книжный магазин, находившийся прямо за углом нашего дома. Там мне иногда удавалось приобрести издания из Восточной Европы – ГДР, Венгрии и Югославии.

Я более или менее представлял, в какие сроки должен прибыть очередной том «Шахматного информатора», и знал, в какое время суток новые книги доставлялись в магазины. Я тогда часами мог кружить неподалеку в надежде, что новый выпуск появится именно в этот день.

В ту пору с несколькими местными шахматными клубами существовала договоренность о том, что они получают «Информаторы» для дюжины мастеров спорта, которые тогда жили в республике. На весь остальной Минск оставалось всего лишь около пяти экземпляров! Через несколько лет меня в магазине уже хорошо знали и откладывали для меня последние тома – но только после того, как я доказал свою преданность!

Когда мне было девять, мы с отцом начали долгий матч, планировалось сыграть 30 партий. Временами он допускал грубые ошибки, я говорил ему: «Папа, ты зеваешь» и предлагал взамен другой ход. Кончилось тем, что матч был прерван после 14 поединков. Следующая партия, конечно, не является шедевром, если смотреть на нее глазами гроссмейстера, но тем не менее интересно, до какой степени можно различить стиль гроссмейстера в ходах, выбираемых девятилетним мальчишкой.

Я бы хотел уделить особое внимание двум моментам – на 17 и 24-м ходах.

На 17-м ходу очень сильно 17.g4!?, готовя 18.Nf5 с мощной атакой. Но уже в то время я стремился к зажиму позиции соперника. Вероятно, я и сегодня сыграл бы так же, только меньше гордился бы этим!

На 24-м ходу я разменял коня е5 с целью создать давление на слабую пешку d6. Вскоре после этого отец оказался не в состоянии выдержать натиск и пошел на дальнейшие уступки.

Борис Гельфанд – Абрам Гельфанд
Минск (10) 1975

1.e4 e5 2.Nf3 d6 3.d4 exd4 4.Nxd4 Nf6 5.Nc3 Be7 6.Bc4 0-0 7.0-0 Nc6 8.Be3 Ne5 9.Bb3 h6 10.f4 Ng6 11.h3 Bd7 12.a4 a6 13.Qf3 c6 14.Qg3 Kh7 15.a5 Qc7 16.Qf2 Rab8



17.Nde2 Kg8 18.Bb6 Qc8 19.Qg3 Kh7 20.Nd4 Qe8 21.Kh1 Bd8 22.f5 Ne5 23.Bxd8 Qxd8



24.Nf3 Nxf3 25.Rxf3 Qc7 26.Rd3 Ne8 27.Qh4 c5 28.Nd5 Qd8 29.Qg3 Rc8 30.Nb6 Rc6 31.Bd5 Rc7 32.Re1 Bb5 33.c4 Bc6 34.Bxc6 bxc6 35.e5 Qg5 36.Qxg5 hxg5 37.exd6 Rb7 38.d7 Nf6 39.d8Q Rxd8 40.Rxd8 1–0

Хотя я был маленьким ребенком, стиль моей игры не так уж отличается от сегодняшнего. Я показывал эту партию Владимиру Крамнику, и он почувствовал то же самое. А когда он показал мне партию из своего раннего детства, то я также различил в ней фирменные признаки его стиля. 

Труднодоступные книги

В то время труднее всего было раздобыть две книги – «Мои 60 памятных партий» Бобби Фишера и «50 избранных партий» Бента Ларсена. Мой отец предпринял невероятные усилия для того, чтобы их приобрести. Сначала он установил, у кого они есть. Затем начал неотступно изводить этих людей, пытаясь узнать, что те хотят за них получить.

«50 избранных партий» он сумел выменять у владельца на детективный роман, за которым тот охотился. За «Мои 60 памятных партий» отец собирался заплатить 25 рублей. Сегодня это не кажется чем-то особенным, но тогда его скромное жалованье составляло порядка 120 рублей в месяц. 20% месячного дохода за шахматную книгу! К счастью, один наш друг дал нам имевшийся у него свободный экземпляр.

Эта книга не могла бы быть написана, если бы не существовал сборник партий Рубинштейна, созданный одним из лучших шахматных писателей Юрием Разуваевым в соавторстве с Валерием Мурахвери. Я подробнее разовью эту тему в одной из следующих глав.

Мы с Якобом провели несколько бесед о том, чего мы хотим добиться от нашего сотрудничества в этом проекте. Я выступаю в роли шахматиста, желающего показать свои лучшие партии, Якоб – в роли писателя, желающего научить и развлечь читателя. Поскольку пером владеет он, его видение, несомненно, будет преобладать, что на самом деле не так уж плохо.

В одном мы сошлись: чтобы сделать книгу более интересной, надо отразить влияние, которое оказали партии Рубинштейна на мою игру. Не уверен, что связь всегда будет для читателя столь же очевидной, как для меня, но я пытался объяснить ее как можно лучше.

Рубинштейн повсюду

Я не из тех людей, которым необходимо считать себя гениями и делать вид, что они до всего дошли самостоятельно. Я горжусь своими достижениями и своими партиями. Тот факт, что я получал огромную помощь и поддержку от множества людей, таких как мой отец, мои тренеры Альберт Капенгут и Александр Хузман, и прежде всего от моей замечательной жены Майи, на мой взгляд, не принижает мои достижения. Наоборот, я надеюсь, что факт поддержки дорогих мне людей на протяжении десятилетий говорит что-то положительное обо мне как о человеке.

Именно с такой точки зрения я пишу данную книгу. Юношеская потребность доказать остальным, что я понимаю шахматы, осталась в прошлом, вместо этого я готов объяснять, как понимать шахматы. Итак, мы сосредоточимся на том, что я думаю о шахматах, в надежде, что это поможет совершенствоваться молодым честолюбивым игрокам, а также доставит удовольствие любителям шахмат, которые просто хотят наслаждаться игрой. Краеугольный камень моего мыслительного процесса заложен моим образцом для подражания, Акибой Рубинштейном. Понятно, что я всегда старался учиться у всех великих мастеров, но наибольшее воздействие на меня оказал именно Рубинштейн, вкупе с партиями и примечаниями Ефима Геллера и Льва Полугаевского.

По этой причине мы будем возвращаться к партиям Рубинштейна – так же, как и к другим вдохновлявшим меня партиям – на протяжении всей книги, чтобы объяснить, на чем основывался мой выбор в момент принятия переломных решений. Отсюда заглавие – «Принятие решений в шахматах».

В отличие от моей первой книги, «Мои самые памятные партии» (Olms 2005), замысел этой состоит не в том, чтобы сфокусироваться на точности сделанных мною за доской ходов, продемонстрированной последующим анализом, но в первую очередь на процессе мышления, приведшего меня к их нахождению. Разумеется, мы анализировали партии, при этом порой обнаруживая что-то, заставлявшее меня полностью поменять оценку некоторых из них; но в целом сосредоточивались на обосновании решений и планов, а также на ограничениях для мыслительного процесса, возникающих во время игры. Надеюсь, что читатели сочтут такой подход интересным и что это поможет им в их собственных партиях.

Борис Гельфанд
Ришон-ле-Цион

Глава 1

Игра в стиле Акибы Рубинштейна

В Советском Союзе была серия книг с партиями выдающихся шахматистов, именуемая «Черной серией», в общей сложности в ней было издано 32 тома. Когда мне было девять лет, отец купил мне книгу «Акиба Рубинштейн», написанную Разуваевым и Мурахвери (вероятно, Разуваев отвечал за шахматную часть, а Мурахвери написал биографический очерк). Придя домой из школы, я был в таком восторге от новой книги, что прочитал ее целиком без доски. И когда дошел до конца, начал читать заново! Так же я поступал с другими книгами этой серии – сборниками партий Геллера, Фишера, Ларсена. Но книга о Рубинштейне произвела на меня наиболее глубокое впечатление. Как вы могли увидеть по партии из предисловия, я уже играл в стиле Рубинштейна, не зная этого!

Позже у меня с Юрием Сергеевичем Разуваевым сложились особенные отношения, основанные на нашей общей любви к Рубинштейну. Мы не раз беседовали о том, каким образом Акиба повлиял на современное шахматное мышление и дебютную теорию. Всякий раз, как мне случалось выиграть партию в стиле Рубинштейна, он звонил и поздравлял меня! Он называл меня «Акиба наших дней», и это было приятнейшим из комплиментов. Он даже утверждал, что 6-я партия претендентского матча с Александром Грищуком в Казани-2011 (которую можно будет найти в одном из следующих томов этой серии) принадлежит Рубинштейну. Разуваев говорил, что я обладаю даром находить аналогии и использовать их к своей выгоде.


К сожалению, в последние годы Юрий Сергеевич был уже неизлечимо болен. Несмотря на это, при подготовке к матчам претендентов он оказал мне огромную моральную поддержку. Я звонил ему справиться о его делах, а он наотрез отказывался говорить о своем здоровье и переводил беседу на состязание претендентов, подчеркивая, что у меня есть хорошие шансы победить, и т.д.

У Разуваева был талант излагать глубокие мысли простыми словами. Он поистине был одним из величайших шахматных литераторов и мыслителей, которых нам посчастливилось иметь за всю историю. Как тренер, он работал со многими ведущими игроками современности – Веселином Топаловым, Жоэлем Лотье, Евгением Томашевским и экс-чемпионкой мира Александрой Костенюк.

Конечно, нельзя не упомянуть о главном достижении Юрия Сергеевича на тренерском поприще: в 1970-е он входил в сплоченную группу, которая помогла молодой восходящей звезде Анатолию Карпову стать чемпионом мира. Он также был капитаном российской команды, выигравшей золотые медали на Олимпиаде в Маниле в 1992 году.

Огромная помощь Рубинштейна

Так совпало, что Мемориалы Рубинштейна были одними из лучших турниров в моей жизни. В 1997 году я упустил несколько возможностей и финишировал вторым, но занял первое место в 1998 и 2000-м. В 1998 году я одержал одну из самых памятных своих побед, в варианте Гельфанда – Халифмана защиты Грюнфельда. Ее можно найти в моей первой книге «Мои самые памятные партии», но я не думаю, что количество потенциальных читателей той книги уменьшится, если я приведу здесь кульминационный момент комбинации, ход, которым очень горжусь.

Борис Гельфанд – Алексей Широв
Поляница-Здруй 1998

23.Rd7!! Bxd7 24.Nxg5 Qb6 25.Be6 Qxe6 26.Nxe6 Bxe6 27.Be5 Rf7 28.Qh5+ Kg8 29.Qg6 Bd7 30.Bxg7 Rxg7 31.Qd6 Kh7 32.Qxa3 Nc7 33.Qe3 Ne6 34.d5 Ng5 35.f4 Nh3+ 36.Kh1 Ra2 37.f5 Ng5 38.f6 Rg6 39.f7 1–0

Я не только хорошо играл в тех турнирах, но что еще важнее, приглашение поступило в такой период моей карьеры, когда я шесть месяцев не получал вообще никаких приглашений и опасался, что карьере пришел конец. Но я выиграл эту партию, потом еще одну очень хорошую – и неожиданно вернулся в строй.

Мои связи с Акибой не ограничиваются только этим (хотя и этого было бы достаточно). В течение четырех лет я выступал в испанской лиге, и мне доставляло удовольствие, что меня пригласила команда из города, в котором Рубинштейн добился одного из самых выдающихся турнирных успехов в 1912-м – в том году, когда он выиграл пять крупных соревнований. Кроме того, он сыграл там одну из своих величайших партий.

Акиба Рубинштейн – Карл Шлехтер
Сан-Себастьян 1912

1.d4 d5 2.Nf3 Nf6 3.c4 e6 4.Nc3 c5 5.cxd5 Nxd5 6.e4 Nxc3 7.bxc3 cxd4 8.cxd4 Bb4+ 9.Bd2 Qa5 10.Rb1 Bxd2+ 11.Qxd2 Qxd2+ 12.Kxd2 0–0



Шлехтер был чрезвычайно сильным игроком, ему не хватило всего одной ничьей для того, чтобы отобрать корону у Ласкера в матче на первенство мира в 1910 году. (Ведутся споры по поводу того, не должен ли он был побеждать с преимуществом в два очка. Я бы советовал не доверять Википедии, на самом деле никто ничего не знает.) Очень вероятно, что в этой партии он стремился к ничьей, поскольку играть черными против Рубинштейна было весьма неприятной задачей.



Шлехтер тогда не знал, что эндшпиль для него уже довольно плох. Следующими несколькими ходами Рубинштейн вызывает ослабления в расположении черных и вторгается в него ладьями. Черным так и не удается проявить активность, и белые могут использовать свое пространственное преимущество путем зажима на королевском фланге. Реализация преимущества проведена с невероятной аккуратностью. Можно поаплодировать разработчикам, создавшим сильнейшие современные игровые программы, за то, что те в состоянии найти все ходы Рубинштейна и верно оценить их как сильнейшие.

13.Bb5!! a6 14.Bd3 Rd8 15.Rhc1 b5 16.Rc7 Nd7 17.Ke3 Nf6 18.Ne5 Bd7



19.g4 h6 20.f4 Be8 21.g5 hxg5 22.fxg5 Nh7 23.h4 Rdc8 24.Rbc1 Rxc7 25.Rxc7 Rd8 26.Ra7 f6 27.gxf6 gxf6 28.Ng4 Bh5 29.Nh6+ Kh8 30.Be2 Be8 31.Rxa6 Kg7 32.Ng4 f5 33.Ra7+ Kh8 34.Ne5 fxe4



35.Bxb5 Nf6 36.Bxe8 Rxe8 37.Kf4 Kg8 38.Kg5 Rf8 39.Kg6 1–0

13.Bb5!! – один из величайших ходов в истории шахмат. Он все еще оказывает огромное влияние на манеру, в которой играют в 21-м веке. Возьмем для примера следующий популярный вариант защиты Грюнфельда.

1.d4 Nf6 2.c4 g6 3.Nc3 d5 4.cxd5 Nxd5 5.e4 Nxc3 6.bxc3 Bg7 7.Be3 c5 8.Qd2 Qa5 9.Nf3 Nc6



10.Rb1!? a6 11.Rc1

По сей день не утихли оживленные дебаты по поводу того, выгодно ли белым предоставить сопернику бесплатную возможность сыграть ...a6. В моей базе множество недавно сыгранных партий на эту тему, а в июне 2016 года я сам проиграл черными блицпартию вьетнамцу Ле Куанг Льему.